Майк Конли Стефен Карри Шакил О′Нил Кевин Дюрэнт Финикс Кобе Брайант Филадельфия Крис Бош Лейкерс Мозес Мэлоун ЛеБрон Джеймс Рик Бэрри Мэджик Джонсон Майкл Джордан НБА Элджин Бэйлор Том Чемберс Джим Макилвэйн Майами Лэрри Берд Дирк Новицки Гилберт Аренас Мемфис Бостон Джон Конкак Дэвид Робинсон Джувэн Ховард Голден Стэйт Дуэйн Уэйд Джон Уильямс Карим Абдул-Джаббар Джо Смит Билл Расселл Кевин Гарнетт
От 16 тысяч долларов до 201 миллиона.
Том Кинг («Детройт»)
1946: 16500 долларов в год
Многие современные баскетболисты любят называть себя бизнесменами, но все они должны поучиться деловой хватке у защитника Тома Кинга. В единственном для себя сезоне в лиге игрок выявил столь яркую предпринимательскую жилку, что отправился зарабатывать деньги в более доходные места.
Баскетболистом Кинг был не самым выдающимся – в скромном «Детройте» он оставался на второстепенных ролях и набирал 5,1 очка за игру. Гораздо более прытким он выглядел в межсезонье: приехав в тренировочный лагерь команды, он понял, что кроме тренера, зала и экипировки у «Фэлконс» ничего нет, так что предложил им свои дорогостоящие услуги. Его помощь на площадке обошлась «Детройту» в 8 тысяч долларов, еще 500 долларов они заплатили в качестве подписного бонуса, а еще 8 тысяч универсальный персонаж получил за то, что взвалил на себя обязанности пиар-директора и бизнес-менеджера.
Общая сумма в 16500 долларов не только была колоссальной по тем временам, когда в среднем за работу платили доллар в час, но и смотрелась удивительно внутри самой лиги. Лучший игрок конца 40-х Джо Фалкс, приведший свою команду к титулу в 47-м, зарабатывал лишь 8 тысяч.
Прозябать с такими талантами в нищей, только начинающей делать первые шаги лиге Кингу было не с руки. Так что вскоре из спортивного управляющего он превратился в президента легендарного торгового центра Merchandise Mart, женился на олимпийской чемпионке по фигурному катанию и вспоминал о баскетбольных исканиях с улыбкой.
Билл Расселл («Бостон»)
1956: контракт новичка на 19500 долларов в год
Счастливая история Расселла и «Селтикс», тринадцать лет царивших в лиге, открывалась с не менее счастливого стечения обстоятельств.
Самых ярких игроков того времени у представителей НБА перехватывали гораздо более успешные в деловом отношении «Гарлем Глоубтроттерс». Они-то косвенным образом и изменили историю лиги. В 56-м Расселл получил от циркачей предложение в размере 50 тысяч долларов и пришел к выводу, что, хоть и не хочет играть за них (ввиду слишком напряженного календаря, разногласий с Саперстейном и других нюансов), но заслуживает как минимум половины от этой суммы.
Первым на драфте выбирали «Рочестер Роялз», которые оказались не готовы платить такие деньги за «большого». Вторыми – «Хоукс», появление в составе которых чернокожего было крайне маловероятно. Ред Ауэрбах очень давно мечтал о том, чтобы заполучить талантливого центрового, и практически из нулевой возможности вырвал игрока, который сделал его олицетворением баскетбольного величия.
Босс «Сент-Луиса» Бен Кернер прекрасно знал, что иметь дела с Редом себе дороже, но все же купился на предложение из Эда Маколи и Клиффа Хэйгана – операция по получению Расселла вышла не менее удивительной, чем все, что происходило с «Бостоном» последующее десятилетие, и деньги сыграли в этом не последнюю роль.
Элджин Бэйлор («Лейкерс»)
1958: контракт новичка на 20 тысяч долларов в год
Средняя зарплата по лиге в то время составляла 6 тысяч долларов, но у «Лейкерс» не было другого шанса, так что они ухватились за спасительную соломинку – первая династия НБА к концу 50-х была близка к гибели, и юный талант оставался единственным мыслимым средством привлечения болельщиков. Так, по крайней мере, казалось руководству – если бы Элджин Бэйлор решился продолжить обучение в университете, то клуб был близок к тому, что объявить себя банкротом.
На самом деле, хаос в «Миннеаполисе» носил слишком укоренившийся характер. С Бэйлором «Лейкерс» сразу же выпрыгнули из ямы (в 58-м они оказались на последнем месте с показателями 19-53) и прорвались в финал. Это позволило клубу вернуть какую-то часть болельщиков, но не решило всех проблем – одна из них заключалась в том, что клуб одновременно играл на нескольких аренах, и на какой именно они будут выступать в конкретный день, не знали подчас даже сами игроки.
Вложение в Бэйлора, впрочем, оказалось идеальным бизнес-решением в долгосрочной перспективе. Тогдашний владелец франшизы Боб Шорт, поняв, что не сможет конкурировать с хоккеем в Миннесоте, решился перевезти клуб на Западное побережье. Наличие Бэйлора и создание команды вокруг него и Джерри Уэста стало предпосылкой для рекордной на тот момент сделки: в 65-м «Лейкерс» были проданы за «невероятные» 5 с небольшим миллионов долларов.
Билл Расселл («Бостон»)
1965: трехлетний контракт на 100001 доллар
Наверное, первый момент в истории баскетбола, когда цифра в контракте приобрела не меньшее значение для самоутверждения игрока, чем титулы и индивидуальные призы.
В 1965-м Уилт Чемберлен подписал первое соглашение, которое подобралось к психологически значимому рубежу в 100 тысяч долларов. Услышав об этом, Билл Расселл заявил, что завершит карьеру, если не получит на доллар больше своего главного оппонента, уступающего ему и по титулам, и по званиям MVP. «Бостону» пришлось удовлетворить недвусмысленную прихоть лидера, хотя изначально команда предлагала ему лишь 75 тысяч. (Потом, правда, Ауэрбах взвалил на него еще и общественную нагрузку, назначив играющим тренером).
Чемберлен, естественно, не был бы Чемберленом, если бы тут же не заявил, что настоящая сумма контракта гораздо выше и афишировать ее не хотелось бы, дабы не травмировать чувствительную публику.
Уилт Чемберлен («Филадельфия»)
1967: 250 тысяч долларов после уплаты налогов в год
В 67-м Чемберлену наконец-то удалось подвинуть «Бостон» и заставить всех воспринимать себя как лучшего игрока лиги. Для него эта ситуация создала идеальный фон для наступательных действий: в межсезонье центровой не на шутку схватился с владельцем «76-х» Ирвом Козлоффом. Предмет у спора так и остался не подтвержден официально, но очевидцы уверяют, что правда была за Уилтом: тот уверял, что хозяева клуба обещали ему четверть акций, но после смерти Айке Ричмана Козлофф отказался выполнять условия соглашения.
Конфликт продолжался несколько лет, но именно тем летом Чемберлен получил возможность управлять ситуацией. Сначала он угрожал переездом в АБА, затем заключил короткое перемирие и выторговал себе беспрецедентное на тот момент для всех видов спорта соглашение.
Карим Абдул-Джаббар («Нетс»)
1969: не подписанный контракт на 1 миллион долларов
В конце 70-х руководители АБА пытались вести себя как можно активнее, чтобы утвердиться в качестве второй баскетбольной лиги Америки и вынудить НБА пойти на слияние. Главным средством для этого было переманивание лучших игроков, и в 69-м задача была практически решена, когда возник реальный шанс заполучить Абдул-Джаббара.
К делу подошли весьма обстоятельно. Боссы АБА наняли частного детектива, собравшего информацию о жизни Джаббара в Калифорнии, поговорили с его друзьями и знакомыми, использовали психологов, постаравшихся дать ему наиболее полную характеристику.
Заплатив порядка 10 тысяч долларов, они выяснили, что:
1) Джаббар очень ценит максимальную точность и не выносит посторонней болтовни;
2) Если он принимает решение, то уже не меняет его;
3) Он все делает сам, и на него невозможно повлиять через родственников.
После этих кропотливых трудов на встречу с игроком отправились комиссионер лиги Джордж Майкан и владелец «Нетс» Артур Браун. Люди, собиравшие информацию, настоятельно советовали им просто прийти, просто положить на стол чек на 1 миллион долларов и завершить на этом переговоры.
Талантливые управленцы поступили следующим образом:
1) Проговорили с Джаббаром три часа, но так и не сказали ему самого главного (а также не удосужились упомянуть о наличии у них предложения в 1 миллион долларов);
2) Специально дали Джаббару уйти без конкретного решения, понадеявшись на то, что он вернется после встречи с «Милуоки»;
3) Понадеялись, что отец сможет убедить игрока принять более выгодное предложение.
Естественно, после встречи с представителями «Бакс» Джаббар вышел с контрактом в 1,4 миллиона на пять лет и не собирался изменять данному слову.
Рик Бэрри («Сан-Франциско»)
1968, 1972: 75 тысяч за один сезон
Бэрри – одна из главных легенд «Уорриорс», но в Бэй-Эреа его ненавидят практически так же, как и везде. Когда он завершал карьеру, то не дождался никаких специальных проводов. Хотя а) был одним их лучших игроков в истории лиги, б) при этом был белым, в) при этом помог клубу выиграть титул, г) при этом все это в «Уорриорс», которые еще пять лет назад не претендовали на звание самой убогой франшизы НБА просто потому, что в лиге еще есть и «Клипперс».
Такое отношение он заслужил потрясающей нелояльностью к клубу, особенно показательной на фоне эпохи, когда прыжки из команды в команду еще не стали чем-то обыденным.
После двух лет в «Сан-Франциско», в 68-м, Бэрри переметнулся в АБА, в «Окленд», который тренировал его отчим. АБА пыталась переманить звезд у конкурентов с помощью завышенных контрактов и нашла идеального кандидата: даже мать Бэрри называла его жадным.
«Уорриорс» пошли в суд и добились, чтобы форварду запретили выступать где бы то ни было еще – один сезон своего «прайма» принципиальный Бэрри пропустил и отработал его в качестве комментатора на матчах «Окленда».
Через пару лет «Окленд» прекратил существование, а Бэрри попутешествовал по трем командам АБА и в итоге приехал в «Нетс». В 72-м, когда его контракт с «Нью-Йорком» истек, последовало еще одно судебное постановление: на этот раз бунтаря обязали играть исключительно за «Уорриорс» судебным порядком.
История Бэрри – главный пример того, как звездный индивидуум пытался бросить вызов бюрократической системе и идти против установленных правил. Он проиграл и остался с репутацией редкостного козла на всю жизнь.
Мозес Мэлоун («Филадельфия»)
1982: 13,2 миллиона на шесть лет
Ситуация была ясна как день: с одной стороны – действующий MVP без контракта и команда с новым владельцем, не готовым платить много; с другой – клуб, которые за последние пять лет трижды проигрывал в финальных сериях и крайне нуждался в центровом. Так что владелец «76-х» Харольд Катц решил идти ва-банк.
Прежде всего, «Филадельфия» задрала планку до небес – Мэлоун подписал предварительное соглашение, сделавшее его самым высокооплачиваемым игроком лиги.
Но одно это не гарантировало «76-м» счастья, так как «Рокетс» могли повторить предложение.
Начались игры, которые почти обернулись для «Филадельфии» штрафом в четверть миллиона долларов.
Помимо суммы контракта «76-е» вписали туда множество разнообразных бонусов:
– 1 миллион за сам факт подписания;
– 100 тысяч за каждый сезон, в котором Мэлоун проведет больше 30 минут за игру;
– 20 тысяч в течение первых трех сезонов, если клуб не попадает в первую шестерку по посещаемости выездных матчей;
– 5 процентов выручки клуба от суммы 4-6 миллионов долларов и 10 процентов от суммы больше 6 миллионов;
– рекламные контракты на сумму больше 100 тысяч долларов;
– 100 тысяч долларов за каждый сезон, в котором команда не соберет 3 миллиона выручки на домашних матчах.
Параллельно «76-е» напирали на то, что «Рокетс» вообще не имеют права повторять контракт, так как предыдущее соглашение Мэлоуна (в котором и значился соответствующий пункт) было подписано со старым руководством.
В общем, «76-е» сделали все, чтобы успеть вывести из себя офис НБА: договор нарушал правила лиги и был слишком очевидно направлен против «Рокетс» (бедных, не пользующихся особенным расположением болельщиков и пытающихся удержаться на плаву, а не бороться за что-либо серьезное).
В итоге «Филадельфию» вынудили убрать лишние пункты из контракта и выдать «Рокетс» в качестве компенсации пик первого раунда и Колдуэлла Джонса.
Мэджик Джонсон («Лейкерс»)
1981: 25 миллионов на 25 лет
В 81-м Мэджик Джонсон подписал сенсационный контракт с «Лейкерс». Соглашение не только являлось одним из самых больших на тот момент (1 миллион долларов в год), но и было рассчитано на 25 лет (вступало в силу в 84-м и распространялось до 2009-го). Довольно быстро все изменилось: рост цен спровоцировал пересмотр первоначальных условий, и в итоге Джерри Бассу пришлось реструктурировать договор – причитающиеся 25 миллионов Джонсон должен был получить до сезона-93/94.
Изначально сама продолжительность (и ее сочетание с суммой) вызвала целый шквал негодования. Бушевала не только публика, но и, например, Карим Абдул-Джаббар, открыто говоривший о том, что, во-первых, вряд ли Джонсон сможет играть через 25 лет, а, во-вторых, непонятно зачем ему вообще хорошо играть, если нет необходимости что-то доказывать работодателям. Джерри Бассу пришлось объяснять, что он планирует оставить Мэджика в клубе в качестве тренера или менеджера, но делу это не помогло: после отставки Пола Уэстхэда, которая мгновенно была связана с королевским положением суперзвезды в команде и его новым соглашением, Джонсон превратился в самого ненавидимого спортсмена Америки.
Лишь единицы тогда понимали, что этот ход является гениальным решением со стороны доктора Басса, предчувствовавшего грядущую революцию и резкие изменения в структуре контрактов. Соглашение Мэджика было подписано в совсем другую эпоху, а когда начало действовать, оказалось весьма скромным на фоне цифр, которые выбивали себе юные звезды вроде Патрика Юинга и Дэвида Робинсона.
Лэрри Берд («Бостон»)
1983: 12,6 миллиона на семь лет
Изначально в НБА был жесткий потолок, наподобие того, что существует в НХЛ. Но в начале 80-х это правило вступило в противоречие со здравым смыслом: возникла ситуация, при которой «Селтикс» не могли продлить соглашение со своим лидером. Так как был замешен Берд, олицетворение «Бостона», один из двух лучших игроков лиги и просто баскетбольный Иисус, все посчитали такое положение дел неправильным. Чрезвычайные обстоятельства и привели к тому, что новое коллективное соглашение внесло поправку, определяющую суть финансовых дел в лиге – появление «мягкого потолка»: теперь клуб мог переподписывать своих свободных агентов сверх потолка зарплат.
Правило справедливо получило название «исключение Лэрри Берда», хоть и само соглашение было подписано еще до официальной ратификации. При этом первым игроком «Бостона», который подписался по новому исключению, стал Седрик Максвелл в 84-м.
Том Чемберс («Финикс»)
1988: 10 миллионов на 5 лет
До 88-го институт свободных агентов в НБА был устроен странным образом: некоторые люди могли получить статус неограниченно свободного агента, но это всегда было связано с тем, что просто их текущая команда в них особенно не нуждалась. Например, одним из первых свободных агентов стал Кэззи Расселл, ненадежная «зажигалка» со скамейки, столь нестабильная, что «Уорриорс» за несколько лет сотрудничества так и не решились дать ему гарантированный контракт. Если же в игроке была хотя бы минимальная заинтересованность со стороны его команды, то переход неминуемо предполагал хотя бы минимальную компенсацию.
Чемберс оказался первым, кто сделал выход на рынок свободных агентов актом тотального освобождения из-под гнета баскетбольных хозяев.
В 88-м у него закончился контракт с «Сиэтлом», и «Соникс» медлили и с надбавкой (его зарплата за сезон составляла чуть меньше миллиона), и вообще задумались над тем, как бы им переформатировать переднюю линию.
Чемберсу позвонил легендарный президент профсоюза Лэрри Флейшер и велел ему не подписать квалификационное предложение. Все юридические предпосылки к тому времени были подготовлены – ждали лишь прецедента.
Все последующее пронеслось перед Чемберсом словно в тумане.
Им заинтересовались несколько команд, но полностью насладиться положением раздираемого на куски объекта обожания он не сумел. После того как он провел первую встречу с «Санс», сходил в ресторан с Джерри Коланджело и тренером Коттоном Фитцсиммонсом, получил заоблачное предложение, у него от восторга и такого интереса к собственной персоне закружилась голова.
Все остальное его уже не волновало – Чемберс немедленно подписался с «Санс» и лучшие годы своей карьеры провел в Аризоне.
С Чемберса жизнь в лиге кардинально изменилась: игроки, проведшие в НБА больше семи лет или отыгравшие на двух контрактах, начали получать статус неограниченно свободных агентов и гораздо больше возможностей для определения собственного будущего.
Джон Конкак («Атланта»)
1989: 13 миллионов на шесть лет
В истории НБА было много плохих и даже ужасных контрактов. Но даже на их фоне контракт скромного центрового «Хоукс» выделяется как символ безумия, которое, как тогда говорил Джерри Уэст, «потрясает сами основы существования лиги».
Купившись на провокацию «Пистонс», предлагавших Конкаку 2,5 миллиона в год, «Атланта» сделала все, чтобы сохранить игрока. Подписанное в итоге соглашение разрушало фундамент любой адекватности – скромный парень, все жизнь проигравший бэкапа и набиравший в среднем 6,4 очка и 7,9 подбора, ворвался в ряды лучших представителей лиги. Его Контракт, с этого момента определивший его баскетбольную сущность, оказался сопоставим с цифрами небожителей: в том сезоне Мэджик Джонсон получал 3 миллиона, Лэрри Берд – 2,7, Джордан – 2,5.
Сам Конкак все прекрасно понимал:
«Послушайте, я тоже не могу оправдать их решение дать мне такие деньги. Но что я должен был делать? Сказать «нет»? Лига меняется».
Соглашение Конкака взорвало НБА главным образом потому, что с этого момента стало понятно, что новые финансовые аппетиты имеются не только у суперзвезд, но и даже самых скромных игроков. Еще недавно лишь величайшие могли грезить соглашениями в один-два миллиона, тем летом такими цифрами оперировали Терри Портер, Дражен Петрович и Джим Питерсен.
Джон «Хот Род» Уильямс («Кливленд»)
1990: 26,5 миллиона на семь лет
Летом 1990-го лига впервые озаботилась вопросом, который определит все последующее ее существование – как избежать того, чтобы слишком большие контракты игроков не разрушили всю систему. Благодаря удивительной логике владельцев «Кэвз» самым высокооплачиваемым баскетболистом сезона-1990/91 оказался Джон Уильямс.
Форвард набирал в среднем 13,5 очка, никогда не бывал на Матчах всех звезд и в собственной команде оставался на вторых ролях. «Кливленд» изначально предполагал переподписать добротного, но не хватающего звезд с неба игрока за 11,8 миллиона на пять лет. Но первые варианты предложений агент Уильямса отверг, а затем на сцену вышел недавно образованный «Майами», который и решил – за неимением каких-либо амбиций и других вариантов – вложиться в ограниченно свободного агента. Никто так и не понял, зачем «Кэвз» нужно было повторять предложение, но это произошло.
В сезоне-90/91 зарплата Уильямса составила 5 миллионов долларов. Больше него среди всех американских спортсменов получал только бейсболист Хосе Кансеко (5,5).
Такая удивительная математика вызвала шебаршения по всей лиге. Команды поскромнее начали ратовать за подписание 10-летних контрактов, которые бы исключили уже витающую в воздухе «революцию цен». Команды побогаче задумались о том, что в качестве финансовой компенсации им придется уступать звездам часть акций клуба. Агенты начали говорить о «поляризации зарплат» и о создании особенных условий для элитарных игроков.
Первый звонок, предупреждающий о том, что контракт Джона Уильямса приоткрыл «ящик Пандоры», прозвучал следующим же летом. Патрик Юинг отправился в суд с иском против «Никс» – по условиям контракта центровой должен был входить в число четырех самых высокооплачиваемых игроков лиги, а благодаря чудачествам «Кэвз» он оказался отброшен на пятое место. Агент игрока напирал на то, что несоблюдение условий договора должно сделать его ограниченно свободным агентом.
Суд Юинг проиграл, так как «Никс» напирали на то, что базовая часть зарплаты Берда меньше, хотя с учетом бонусов он намного и опережает центрового. Но механизм был запущен. Последующие годы центровой весьма активно выражал недовольство происходящим и всерьез намеревался перейти в «Голден Стэйт». Чтобы удержать лидера и компенсировать его душевные страдания, «Никс» отблагодарили Юинга, включив дополнительный 18-миллионный бонус к последнему году контракта в 95-м.
Мэджик Джонсон («Лейкерс»)
1992: дополнение к контракту в размере 14,6 миллиона долларов в год
На протяжении нескольких лет после 92-го Мэджик Джонсон хотел вернуться в НБА, и Джерри Басс сделал все, чтобы отблагодарить своего любимца. Разыгрывающий подписал однолетнее дополнение к контракту (у него еще действовало предыдущее 25-миллионное соглашение) на 14,6 миллиона, который должен был соблюдаться даже в том случае, если тот не сможет играть. Впервые в истории зарплата игрока превысила 10 миллионов долларов.
Волнения, прошедшие по всей лиге, не дали лидеру «Лейкерс» осуществить задуманное, так что он просидел без дела почти несколько лет. Все, что получил Басс за свои деньги, это 16 матчей в конце сезона-93/94, по ходу которых Джонсон выступал в качестве тренера команды – совершенно безвозмездно. На причитающуюся зарплату за сезон-94/95 Джонсон купил 5-процентный пакет акций клуба.
Этот поступок (и в целом раздутая платежка «Лейкерс», где еще висели два года завершившего карьеру Джеймса Уорти) как нельзя лучше подчеркнули уникальность Джерри Басса. Владелец клуб хотел продлить контракт с Джонсоном, как только узнал о его болезни, и сделал это, несмотря ни на что.
Нечто подобное повторится через 20 лет, когда «Лейкерс» продлят соглашение с Кобе Брайантом.
Дэвид Робинсон («Сан-Антонио»)
1992: 26 миллионов на 8 лет
Перестройку после ухода Джорджа Гервина «Сперс» завершили довольно быстро: в 87-м после провального сезона (24-58) им на драфте выпало счастье в виде Дэвида Робинсона, едва ли не самого совершенного атлета в истории игры. Владельцем «Сан-Антонио» все еще был Анджело Дроссос, главный махинатор АБА, так что он сделал все, чтобы центровой почувствовал себя в клубе желанным – Робинсон получил 8-летний договор на 26 миллионов, а менеджеры попытались донести до всех, что только что дали «самый большой контракт в спорте».
Уже потом выяснилось, что в контракте Робинсона был особый пункт. Согласно ему, в случае, если два игрока зарабатывали больше центрового, то его зарплата будет определяться следующим образом: средние годовые зарплаты их многолетних контрактов будут складываться, а затем делиться надвое, и полученная цифра и становиться новой зарплатой Дэвида. Если «Сперс» не захотят компенсировать эту сумму, то в межсезонье Робинсон должен был получить статус свободного агента.
Как известно, с Робинсоном был один нюанс. В 87-м он был признан игроком года в университете, а затем уехал на два года в Джорджию строить базу для подводных лодок. «Сан-Антонио» все же пришлось подождать два года, Робинсон смог заняться вещами, которые считал более важными, чем бросание мяча в корзину, но его соглашение оказалось столь солидным, что не потеряло актуальности даже на фоне дичайшей инфляции 90-х, когда договоры пересматривались чуть ли не по ходу сезона. Так, в течение нескольких лет обладателем самого большого контракта в НБА оказался Адмирал из «Сперс».
И если кому интересно, то на протяжении двух лет на флоте, Робинсон получал 1363 доллара 55 центов в месяц.
Гленн Робинсон («Милуоки»)
1994: 68 миллионов на 13 лет
Со времен Расселла и Бэйлора лига планомерно шла по пути создания максимально привлекательных условий для юных талантов. Лафа закончилась в 94-м, когда выбранный под 1-м пиком Гленн Робинсон начал требовать у «Бакс» 100 миллионов на 13 лет – юноше хотелось стать первым игроком в истории, пробившим сотню.
«Милуоки» оказался морально не совсем готов к такому повороту. Владелец «Бакс» Херб Коль даже шутил, что может обменять всю франшизу на такой контракт.
Переговоры затянулись и продолжались до самого старта сезона. Подписи были поставлены 3 ноября, меньше чем за сутки до первого матча – Робинсон все же дал команде вздохнуть и немного уступил. Что не помешало ему подписать самый большой контракт новичка в истории НБА.
После истории с Робинсоном НБА в срочном порядке изменила правила подписания молодых игроков. Уже со следующего года для тех, кто приходит в лигу с драфта, была предусмотрена фиксированная ставка.
Джим МакИлвэйн («Сиэтл»)
1996: 33,6 миллиона на 7 лет
До середины 90-х казалось, что рост цен – явление одностороннее: прибыли лиги росли, все игроки были настроены на повышение доходов, владельцам приходилось раскошеливаться. Ощущение, что это путь в никуда, витало в воздухе, но не получало подтверждения. Ровно до того момента как финалисты из Сиэтла не решили укрепиться и подписали молодого центрового Джима МакИлвэйна (2,7 очка, 3,1 подбора) – контракт запасного оказался вторым в команде и был выше зарплат Шона Кемпа и Гэри Пэйтона.
Здесь пришло осознание того, что денег не хватит на всех и финансовые разногласия могут быть не только между владельцами, но и между игроками. Контракт МакИвэйна больше всех возмутил Шона Кемпа – тот только в 94-м подписал новое соглашение, по которому получал 3 миллиона в год, но принялся требовать его пересмотра с учетом появившихся обстоятельств. «Соникс» отказались. Эмоциональный форвард устроил бунт, пропустил тренировочный лагерь и в итоге добился, чтобы его обменяли.
Контракт МакИлвэйна не только похоронил команду с чемпионским потенциалом и в целом «Сиэтл» как клуб. Это было очередное напоминание, что лига движется к самому затяжному локауту в своей истории.
Джувэн Ховард («Вашингтон»)
1996: 105 миллионов на 7 лет
Как и Гленн Робинсон, Джувэн Ховард пришел в лигу со скандалом. Еще не успев провести ни одного матча в НБА, новичок требовал 24 миллиона на шесть лет и долго отказывался идти на компромисс. Когда его все же уломали на 36 миллионов (за 11 лет), это стало бомбой замедленного действия. После попадания на Матч всех звезд форвард воспользовался опцией в контракте и стал свободным агентом в 96-м.
Именно тем летом Ховард впервые оказался в «Майами». Пэт Райли пошел на хитрость и «забыл» учесть бонусы Тима Хардуэйя и Пи Джей Брауна при формировании платежной ведомости, что и позволило ему заманить свободного агента, выложив ему больше 100 миллионов. Тут, правда, вмешалась лига, и с мечтой «большому» пришлось на какое-то время распрощаться. «Хит» долго судились с НБА, оспаривая решение, Пэт Райли уверял, что провел день у проктолога, вынимая из задницы 6-метровый шест, который ему засунула туда лига, а «Вашингтон» вроде бы и радовался, но не знал, как вернуть расположение Ховарда.
В итоге Дэвид Фалк тогда все же сломал руководство «Уизардс» и выбил для своего игрока первый в истории контракт, превышающий 100 миллионов.
Шакил О’Нил («Лейкерс»)
1996: 121 миллион на 7 лет
Лето 96-го – момент, когда родился миф о крайней привлекательности «Лейкерс» для свободных агентов. Вообще чемпионские команды калифорнийцев всегда собирались скорее за счет драфта, но приход Шака раз и навсегда внес испуг в сердца баскетбольных болельщиков.
Произошло же все это довольно спонтанно, и тогда, в 96-м, на «Лейкерс» не смотрели как на такую явную угрозу как сейчас. Спустя двадцать лет и Хорас Грант, и Пенни Хардауэй признавали, что, если бы они вообще думали, что такое хотя бы теоретически может произойти, то, конечно, сделали все, чтобы помешать переходу, который похоронил все надежды «Мэджик».
Но тем летом Джерри Уэст был на высоте.
Переход Шака в «Лейкерс» оказался не столько «приходом», сколько «уходом». О’Нил тогда выступал на Олимпийских играх и с неудовольствием воспринимал поступавшие сигналы: болельщики в Орландо не демонстрировали особенной любви к лидеру команды, обеспечившему им выход в финал. Тогда в Orlando Sentinel вышли множество материалов, обсуждающих дефекты центрового, например, неумение попадать с линии, что превращало его в катастрофу в решающие минуты. А также два опроса: в одном журналисты интересовались, следует ли «Мэджик» уволить Брайана Хилла, с которым у О’Нила были проблемы – 82 процента ответили «нет»; в другом интересовались, стоит ли центровой 115 миллионов» – 91 процент ответили «нет». Одновременно Шак ревновал к Пенни Хардауэю: того и любили больше, и вроде как он претендовал на роль единоличного лидера и чуть ли не давал клубу платить центровому больше, чем себе.
Тут и возникли «Лейкерс» с предложением, от которого можно было бы отказаться, если бы не все приведенные выше причины.
Когда Шак переезжал в Голливуд, то, помимо знаменитой фразы про «Пепси» и «Рибок», он еще много говорил о профессионализме нового клуба. В первые несколько лет после перехода «Лейкерс» успешно всем проигрывали в плей-офф, и профессионализм главным образом заключался в том, что боссы команды научились ловко обходиться с капризным и не самым старательным лидером. Но затем подрос Кобе Брайант, подошел Фил Джексон, и вместе они построили команду, которая доминировала в лиге на протяжении трех лет и могла бы и еще столько же, если бы не развалилась изнутри.
В любом случае переезд навсегда изменил историю НБА и сделал и нулевые очередной золотой эпохой в истории команды из Лос-Анджелеса.
Хотя для этого Уэсту пришлось проделывать невиданные тогда манипуляции с «платежкой» и выложить рекордные деньги.
Майкл Джордан («Чикаго»)
1997: 30 миллионов в год
1998: 33 миллиона в год
Главный контракт в своей жизни Майкл Джордан подписал в 88-м – это было 25-миллионное соглашение, рассчитанное на 8 лет. Хотя уже к тому моменту лидер «Чикаго» был ярчайшим достоянием лиги, а спустя четыре года, безусловно, главной суперзвездой, он ни разу не поднимался на первую строчку. Более того, Джордан ни разу не предпринимал попыток и пересмотреть действующее соглашение: во-первых, потому что зарабатывал гораздо больше вне баскетбола, во-вторых, чтобы помочь собрать вокруг себя более сильную команду. Учитывая всю выгоду, Джерри Рейнсдорф продолжил оплачивать соглашение и после того, как Джордан решил уйти из баскетбола: Майкл играл в бейсбол именно в команде Рейнсдорфа – «Уайт Сокс».
В 96-м ситуация поменялась. «Никс» сделали серьезную попытку переманить Джордана к себе, и в итоге, чтобы удержать лидера и компенсировать его статус финансовыми вложениями, владельцу «быков» пришлось раскошелиться: последние два года карьеры в «Чикаго» Майкл подписывал однолетние контракты (на 30 и 33 миллиона), которые только недавно были превзойдены. Хотя финансовые аппетиты Джордана были обоснованы (все матчи «Чикаго» (домашние и гостевые) с ним собирали аншлаги, а капитализация лиги после возвращения выросла больше, чем на миллиард), договоры в итоге переполнили чашу терпения и Рейнсдорфа, и Краузе. Так, помимо денежных вопросов, не желающий идти на уступки Джордан пытался включить в контракт и другие: например, пункт о том, что клуб не сможет обменять Скотти Пиппена, или обязательное продление соглашения с Филом Джексоном. В 98-м руководство клуба решило взять принципиально иной курс и самостоятельно поставило точку в «золотой эпохе» «Буллс» Джордана.
Кевин Гарнетт («Миннесота»)
1998: 126 миллионов на шесть лет
Первый контракт Гарнетта истек в 98-м, и тем летом «Миннесота» постаралась сделать все, чтобы договориться с юным форвардом, который постоянно прогрессировал, о продолжительном соглашении. Когда КейДжи отказался от 6-летнего договора на 103,5 миллиона, все уже были, мягко говоря, шокированы. Итоговая же сумма (126 миллионов на шесть лет) не только стала самой значительной на тот момент и не только принесла Гарнетту прозвище «Биг Тикет», но дало владельцам четкое понимание, что перейдена некая невидимая черта, дальше которой игроков пускать уже нельзя. Тот контракт окончательно оформил революцию цен и привел к локауту 99-го, по ходу которого лига сделала все, чтобы ограничить рост зарплат и ввести рамки для контрактов. Если бы Гарнетту пришлось подождать год, то ему бы досталось скромное соглашение на 6 лет и 70 миллионов, а так он сделал первый шаг, чтобы стать самым высокооплачиваемым игроком в истории НБА.
Для самого игрока сумма соглашения имела и побочный результат. Шумиха вокруг нее не только не утихала, но и постоянно подогревалась все новыми действиями руководства «волков», пытающегося создать вокруг этих пугающих цифр боеспособную команду. Отсюда вытекал и скандал вокруг соглашения Джо Смита, и уход из команды Тома Гуглиотты и Стефона Марбэри, и неспособность найти достойных звезд в помощь.
В 2003-м Гарнетт продлил соглашение еще на пять лет и 105 миллионов.
Джо Смит («Миннесота»)
1999: 1,75 миллиона долларов на один год
Контракт Смита обернулся показательным наказанием со стороны комиссионера в назидание тем, кто пытается проворачивать разные шуры-муры в обход правил лиги. Стерн обрушился на бедную «Миннесоту» громовержцем местного разлива и создал прецедент, которым всех пугают уже почти 20 лет.
Подписание Гарнетта на фантастические деньги разрушило костяк команды: ушел Гуглиотта, обиделся Стефон Марбэри.
«Волки» попытались компенсировать расставание с Гуглиоттой через хитроумную договоренность с Джо Смитом. Тот подписывал краткосрочный контракт по заниженной ставке и получал обещание в дальнейшем пролонгировать отношения на совершенно других условиях. Для понимания: до обмена в «Детройт» Смит отклонил продление соглашения с «Голден Стэйт» на сумму до 80 миллионов, а затем подписался с «Миннесотой» на 1,75 (ну и еще 86, которые должен был получить позже, мырг-мырг).
Практика подобных договоренностей не являлась чем-то уникальным во всей лиге, но «Миннесота» уже совсем очумела: агент Смита настоял на том, чтобы стороны подписали еще один контракт к имеющемуся, в котором и было закреплено письменно негласное обещание боссов «волков».
На следующий год Смит уволил агента. И тот, естественно, поднял всю эту историю на всеобщее обозрение.
Вся лига и так была настроена резко против Глена Тэйлора, который фактически спровоцировал локаут мягкотелостью в переговорах с Гарнеттом. А такой повод пришелся очень кстати: клуб оштрафовали на 3,5 миллиона, дисквалифицировали генменеджера Кевина Макхэйла на год и лишили команду трех пиков драфта.
Гилберт Аренас («Вашингтон»)
2008: 111 миллионов на шесть лет
Веселая жизнь Гилберта Аренаса в «Вашингтоне» завершилась с подписанием нового контракта. Главный приколист лиги перестал развлекать людей задорным блогом, миролюбивым засиранием кроссовок и трехочковыми на спор и пошел по более сложному пути. Утонченная развлекательная программа в исполнении агента ноль включала инциденты с оружием и последующие шокирующие признания.
Его контракт, впрочем, заслуживает внимания по двум обстоятельствам.
Во-первых, сам Аренас назвал соглашение «худшим в истории».
Во-вторых, оно было настолько долгим и нелепым, что, как кажется, целую вечность тянуло в болото сначала «Уизардс», а затем «Мэджик». Пока, наконец, лига не изобрела специальный способ для избавления от ненужного хлама, привнеся в новое коллективное соглашение пункт об амнистии.
Кевин Дюрэнт («Оклахома»)
2010: 86 миллионов на пять лет
Контракт Кевина Дюрэнта примечателен не сам по себе, а потому, что стал первым договором, попавшим под так называемое «правило Деррика Роуза» в новом коллективном соглашении. После локаута команды предусмотрели пункт, позволяющий продлевать молодых звезд на особых условиях: их максимальная зарплата может составить не 25% от потолка зарплат, как обычно, а 30%, если выполняется одно из трех условий: 1) игрок дважды попал в сборную по итогам сезона; 2) дважды вышел в старте Матча всех звезд; 3)получил награду MVP.
Дюрэнт продлил контракт еще при старом СВА, но вступал он в силу уже после локаута. Перед сезоном-2011/12 профсоюз настоял, чтобы соглашение Дюрэнта пересмотрели на новых условиях, в результате чего его зарплату повысили. Это, в частности, привело к тому, что лиге пришлось возместить «Оклахоме» около 8 млн., затраченных на подстройку контракта Дюрэнта под условия «правила Деррика Роуза».
Леброн Джеймс/Дуэйн Уэйд/Крис Бош («Майами»)
2010: 110,1 миллиона на 6 лет у Джеймса и Боша, 107,5 миллиона на шесть лет у Уэйда
Еще несколько лет назад история с созданием «Большого Трио» на южном побережье казалась уникальной. Звезды пошли на сговор, замышляли объединение чуть ли не в течение двух лет и в итоге на дружеских правах пожертвовали по 15 миллионов каждый, чтобы построить суперкоманду.
В дальнейшем они сами вроде бы одумались. Бош получил максимальный контракт от «Майами», Леброн отказался жертвовать даже центом ради родного «Кливленда», а Уэйд настолько нацелился на солидную сумму, что даже уехал из родной команды.
Но выяснилось, что у них есть и последователи, которые сегодня создают новое понимание того, как именно должны складываться взаимоотношения с работодателем. Участники «Большого Трио» пожертвовали 15 миллионами на шесть лет, то есть суммой в 2,5 миллиона за сезон – Кевин Дюрэнт согласился уступить «Уорриорс» 9 миллионов за один сезон, дабы помочь сохранить новую суперкоманду.
Чувствуется, что даже если КейДи прилюдно выпорют на заседании профсоюза, в новую эпоху объединений суперзвезд подобные жертвы могут стать трендом.
Дирк Новицки («Даллас»)
2010: 80 миллионов на 4 года
На протяжении всей истории взаимоотношения владельцев и игроков развивались по вполне понятным законам бизнеса. Для баскетболистов на первом месте оказывалась даже не столько сумма контракта, сколько сама абстрактная цифра, добавляющая статусности или даже определяющая игрока.
Этот тренд был сломлен в 2010-м, причем сразу в трех местах. Но если контракт Тима Данкана можно объяснять его солидным возрастом и особенной атмосферой «Сан-Антонио», а уступки «Большого Трио» из «Майами» были вынужденной необходимостью, то в случае с «Маверикс» и Новицки все предельно прозрачно. Еще находящийся на пике немец мог рассчитывать на соглашение в размере 96,2 миллиона долларов, но не стал требовать всю сумму, чтобы дать руководству больше пространства для создания чемпионской команды.
Еще важнее то, что жертва Новицки оказалась абсолютно оправдана. Сразу же после подписания уникального договора «Даллас» сумел довести до ума задачу, которая висела над его лидером с 2006-го. Благодаря уступкам в финансовых вопросах форвард диаметрально изменил собственное историческое наследие и мгновенно избавился от репутации «европейского чокера».
Кобе Брайант («Лейкерс»)
2013: 48,5 миллиона на 2 года
Обратный пример. Так и не сумевший восстановиться после разрыва ахилла Брайант получил продление в стиле Джерри Басса – солидную сумму легенде, которая упрочила благосостояние клуба и семейства владельцев.
Уже в тот момент, когда контракт подписали, его последствия были всем ясны: «Лейкерс» полностью потеряли конкурентоспособность и упали так низко, как никогда. Что вышло особенно болезненно для клуба, который до этого практически не пропускал плей-офф.
Контракт обрек калифорнийцев на многолетнюю перестройку и создал почву для полемичной дискуссии: Брайант последние два года карьеры не столько играл, сколько объяснял, почему игроки не должны идти навстречу хозяевам клубов и чем бы то ни было жертвовать.
Дискуссия ни к чему не привела. Но отношение Джерри Басса к вознаграждению звезд, пускай и заведомо разрушительное, разделяет весь Лос-Анджелес: вряд ли есть хоть один болельщик «Лейкерс», который поменял бы убитого, отпугивающего других звезд, переплаченного Кобе на все пики «Бруклина» в мире.
Майк Конли («Мемфис»)
2016: 153 миллиона на 5 лет
Конли всего лишь оказался в нужном месте в нужное время: он получил статус неограниченно свободного агента в тот сезон, когда потолок зарплат резко скакнул аж на 30 процентов, и воспользовался своей незаменимостью для «Гризлис».
Конли не стал первым: за год до этого 5-летнее соглашение на 145 миллионов подписал Энтони Дэвис.
Конли не стал единственным: очень скоро все суперзвезды обзаведутся контрактами на 200 с лишним миллионов.
Конли всего лишь в наиболее ярком виде характеризует новую реальность. Он никогда не был на Матчах всех звезд. Его средние показатели за карьеру на момент подписания составляли 13,6 очка, 5,6 передачи и 2,9 подбора. Его нельзя даже однозначно назвать лучшим игроком в составе «Гризлис». Да и все победы «Мемфиса» в плей-офф скорее связаны совсем с другими людьми.
И при этом Конли первым из нового поколения начал в среднем за сезон получать больше 30 миллионов в год. Добравшись до психологической отметки, которую раньше преодолевали лишь Майкл Джордан и Кобе Брайант.
Конли весь сезон прожил с самым большим контрактом в истории баскетбола – более хрестоматийного примера на роль глашатая новой финансовой эпохи и выдумать сложно.
Стеф Карри («Голден Стэйт»)
2017: 201,2 миллиона на 5 лет
Карри в последующие пять лет будет самым высокооплачиваемым игроком лиги, но примечательно его соглашение не только этим.
Карри получил право на «супермакс» благодаря нововведению, появившемуся в новом коллективном соглашении. Теперь по «исключению назначенного игрока» клубы могут давать контракты на 35% от «кепки» своим суперзвездам, попадающим под определенные критерии вроде выбора в символические сборные или получения титула MVP.
С одной стороны, это полностью изменило смысл когда-то полубезумного голосования среди журналистов, которые раньше могли отправить Айзейю Томаса в пятерку лучших защищающихся, а теперь должны обдумывать каждое свое решение… А, черт.
С другой, радикально отразилось на восприятии ценности суперзвезд. Уже в этом году сразу троих из них – Пола Джорджа, Джимми Батлера и ДеМаркуса Казинса – не просто поменяли. За них не смогли получить хотя бы чего-нибудь, что не вызвало гомерический хохот.
Для НБА, где значимость суперзвезды всегда была превалирующей и где генменеджеры готовы были отдать полкоманды за «франчайза», это выглядит просто дико. Но таковы новые реалии, к которым только приходится привыкать.
Все хотят суперзвезд, но никто не хочет платить суперзвездам по 200 миллионов – наверное, это будет главная дилемма новой эпохи.
Фото: Gettyimages.ru/Gregory Shamus, Andy Lyons, Kevin C. Cox, Chris Graythen, Marc Serota, Stephen Dunn, Todd Warshaw/Allsport, Jonathan Daniel/Allsport, Jed Jacobsohn/Allsport, Andy Lyons/Allsport, Otto Greule/Allsport, Lutz Bongarts/Bongarts, Ken Levine, Tim DeFrisco ; Global Look Press/imago sportfotodienst; nba.com; wikipedia.org
Источник: